Этот добрый жестокий мир - [ сборник ]

А может быть, думалось Лике, никто и никогда прежде не испытывал похожего счастья за всю свою жизнь.

И вот как раз в эти минуты блаженства в уши вкрался назойливый писк от браслета, лежащего на столе. Лика повернула голову. Самое главное уже закончилось, но Серый был так близко, и ощущать тепло, исходящее от него, было очень-очень приятно, сладко было ощущать даже подушку под головой…

— Мне стоило его выключить, — сказала Лика. — Это «комар».

— Комар? — сказал Серый, потягиваясь. — Здесь, днем?

— Ты не понял, — сказала Лика. — «Комар» — это мой фоник. Я поставила на него мелодию вроде писка комара, вот он и пищит.

— Глупо.

— Я посмотрю: а вдруг родные? Или клиенты? Но, правда, к черту клиентов — и учебу — хотя бы раз в году!

Лика села, протянула руку к браслету — замечательно красивому браслету с Гайенских пляжей (две тысячи двести световых, три пересадки!) — и щелкнула ногтем указательного пальца по крохотному гаджету на этой штуковине. Гаджет был выполнен в виде миниатюрной лягушки с открытым ротиком.

Над столом высветилась голограмма: буква «Ф» и несколько цифр кода, означающих дополнительное уточнение адресанта.

— Это Фил, — Дика зевнула. — Выключить?

— Да нет, не надо. Это даже прикольно.

Айка щелкнула по фонику трижды, и большая голограмма возникла напротив, у стены. Свое собственное изображение Айка посылать не стала: Феликсу уж точно лучше не видеть, что она не одета. Ни к чему ему видеть и Серегу, разумеется.

Серый, тоже зевая, поглядел на изображение. Полненький, но, как говорится, в меру, с пухлыми щеками и розовенький, словно младенец, Фил мог и действительно вызывать скорее смех, а не раздражение. Года на три младше Лики, то есть мальчишка, едва ли не старшеклассник еще. И он ничем серьезным не увлекался, нигде не учился. Тусоваться с друзьями, без конца распечатывать побрякушки, шмотки для коллекций — только это, пожалуй, и занимало его.

— Лика, — сказал Фил плачущим голосом, — а давай все-таки, а?

— Что — давай?

— Ты только погуляй со мной, пожалуйста. Летающие лыжи. Другая галактика. Все, чего хочешь, ну Лика, а?

— Фил, — усмешка Лики была настолько выразительной, что, казалось, Фил увидел эту усмешку на расстоянии даже без всякого голо. По крайней мере, он тяжело засипел. — Если, по-твоему, ты всех круче, то я, знаешь, не такую крутость ценю. Другую. Для меня ты не крут.

— Лика, я тебя…

— Ты меня любишь или хочешь трахнуть? Если любишь, то отстань. Ради меня, любимого человека. Мне-то от тебя плохо, понимаешь?

— Я люблю, — выдохнул Фил. — Но я не могу без тебя, мне с тобой… хорошо, весело. Мне с тобой классно, — он заговорил быстро. — Когда ты танцуешь, я так хочу, чтобы ты танцевала со мной. Когда ты гуляешь с Серым, я не пойму… при чем тут этот Серый? К тебе? Ты должна жить шикарно, ты должна жить весело.

— Шикарно, весело, классно, — подытожила Лика тоном почти ласковым. — Ты же просто ребенок. Постарайся поискать другую погремушку, не меня.

— Лика, — тихо проговорил Фил. — А ведь я могу и обидеться…

— Так-так, а вот это уже интересно. Подошлешь мне ваших этих… как их?

— Лика, ну ты что? — В голосе Фила опять прозвучали плачущие нотки. — Ты это что придумала? Да я… никогда… я же тебя люблю. Я никогда, действительно не…

— Вот и отлично. Пока. — Лика один раз щелкнула по гаджету. Изображение растаяло.

— Вот дурак, — сказал Серый, натягивая брюки. — Ну, дурак.

— Он же просто мальчик, — ответила Лика.

— Мальчик, правда. И всегда таким будет, сто процентов.

Серый обнял Лику, опустился на широкий двуспальный диван, где лежали смятые простыня и одеяло — напоминанием об их, Лики с Серегой, блаженстве, — и посадил ее к себе на колени.

— Знаешь, а ведь он тебе угрожал — или почти угрожал. Но я ему не верю.

— Я тоже, — сказала Лика, и на этом закончился их разговор о Филе.

«Пара дней еще», — подумалось Лике. Всего только пара дней, а дальше — последняя неделя учебы, работы и затем свобода. Полная. Отдых на два месяца и от учебы, и от конскуча — ну, пусть от интересной, важной работы, настолько интересной и важной, что Дике завидуют многие, но ведь и отдых тоже замечательная штука, разве нет? Туры по планетам. Парки развлечений, пляжи, исторические местности самые-самые разные. И, главное, с Се-регой, первый раз с Серегой: раньше-то они не отдыхали вместе, и трудно представить, что всего год назад, тоже во время каникул, они и не встречались еще, даже не знали друг друга.

— А давай съездим в Нью-Чикаго, — предложил Серый.

— Гениальная идея, — ответила Лика. — Как и идея съездить в любой другой земной город, пожалуй… — Ликиных баллов пока не хватало на частые межзвездные нуль-скачки.

Несколько минут заняла распечатка двух новых комбезов в ближайшем принтер-холле, и еще несколько — перелет по городу. Имитатор на нуль-станции оказался совсем непривычным, в виде древнего способа передвижения, называвшегося — вспомнилось к месту — «метро» и вдобавок очень достоверным.

Лика рассматривала необычные узоры на стенах, ожидая виртуальный «поезд».

— Красиво, — выдохнула она.

— А правда, что твой этот Фил, кажется, бонус-ник? — спросил Серега.

— Не мой, — сказала Лика, — но что он бонус-ник — это действительно факт.

— Сдается мне, знаешь ли, что Комплексы содержания просто миф — ну, на сегодняшний день, я имею в виду. Чтоб только создать вольготную жизнь для бонусников. Чтоб даже волосок с их головенок… ну, сама понимаешь.

— Они нежные, — проговорила Лика.

— Это уж точно.

— Где-то я читала, кажется… что в Комплексы и сейчас попадает один человек на десять тысяч. Так что это все же случается, — она задумалась. — Или один на миллион? Там было четыре нуля, не меньше.

— Перепутать четыре нуля и шесть — это можешь только ты, — поддел Серега.

— Да, я не технарь.

Они вошли в «поезд».

Минуту спустя после нуль-скачка — Лика и Сергей уже поднялись на улицу — фоник на браслете опять запищал. На этот раз звонил Михан: голо показало букву «М» и соответствующие цифры.

Отвечать Лике не хотелось, но Михан редко звонил по малозначащим делам. Вместе с Серым Лика вошла в «беседку» — кабинку для переговоров — и включила голо.

Михан возник у противоположной стены, в полутемных очках, как обычно, и, как обычно, с кривоватой усмешкой под короткими усиками. Черные усики топорщились, образ довершали черный костюм и галстук-бабочка. Лике никогда не удавалось понять, чему именно усмехается Михан. Может быть, он и на свет появился с этой кривоватой улыбкой на губах?

— Лика, — сказал Михан нудным голосом, — здравствуй.

Не нудным голосом он говорить не умел.

— Михаил Анатольевич, — заторопилась Лика. — Я сейчас занята. Я действительно… правда очень занята: я отдыхаю.

Она совсем не понимала вкусов мамы, если дело казалось мужчин. Мама вышла замуж за Михана, когда Лике уже было лет восемнадцать, и как же хорошо, что Михан не успел побыть ее отчимом. Или почти не успел им побыть… или почти не был им и сейчас.

— Знаю, Дика, знаю. Но у меня срочный разговор. Это важно.

— Я слушаю, — ответила Айка и подумала, что у нее, наверно, найдется хоть капля терпения. Но вместе с тем ощутила невольную вину за свое скверное отношение к почти-не-отчиму, пусть даже только мысленное.

— Я насчет Феликса. Он мальчик избалованный и надоедливый, я понимаю. И вообще нехороший во многих отношениях. Но, Лика, постарайся быть хоть немного добрее к нему.

— Михаил Анатольевич, понимаете… он мне неинтересен.

— Очень даже понимаю. Я прошу об этом, Лика, ради тебя. Лишь хотя бы только чуть-чуть, на несколько месяцев. Я ведь все-таки не чужой тебе человек и не хочу, чтоб у тебя были серьезные проблемы.

— Вы о Комплексах содержания? — выпалила Лика. — Но ведь это почти байка… Едва ли не миф. Если кто и попадает туда — то один на миллион. Не больше.

— Два с половиной человека на десять тысяч. Вот так, Лика. Правда, потом им стирают память основательно. Я имею в виду память о том, что там с ними было. Основательно стирают, хотя и не до конца…

— А вы откуда все это знаете?

— Документы в архивах. И старые, лет сто — пятьдесят назад, и новые… ну, почти новейшие, двадцатилетней давности. Многое стерли наши друзья, само собой разумеется. Однако многое и осталось.

— Откуда у вас… — вырвалось у Лики, но Михан очень-очень внимательно взглянул на нее, и она поняла: об этом лучше не спрашивать сейчас. Быть может, потом? После отпуска?

«Друзья» — под этим понимали обычно пришельцев. Оваларов. Тех, кто явился и изменил все на Земле к лучшему несколько сотен лет назад.

— Вы говорите о друзьях, как о врагах, — отметила Лика.

— Нет. Я только подчеркиваю, что не все в нашем мире идеально. Изысканная месть — эти Комплексы содержания, а месть — если ты знаешь, среди пунктов в списке бонусных желаний…